Так называемый «миграционный кризис» представляет собой многогранное явление, однако мало кто пытается провести его глубокое исследование. Обычно комментарии сосредотачиваются на людских потоках и создаваемых ими дилеммах, забывая указать мощное влияние порождающих их механизмов. Обсуждается конъюнктура, а не структура. Складывается впечатление, что многие предпочитают засунуть голову в песок. Взаимосвязь между бедностью и миграцией является «бедным родственником» освещения кризиса в СМИ, которые отдают предпочтение внутренним французским спорам «глобалистов» с «популистами». Если же внимательно рассмотреть сложившуюся ситуацию, станет ясно, что кризис представляет собой результат мироустройства, которое играет на руку богатым странам, что он является видимым следствием неравенства, и что его не получится понять, если проигнорировать влияние структур.

Для начала, возьмем за основу такой парадоксальный вывод: как ни любопытно, те, кто возмущаются «вторжением мигрантов» на французскую землю, не видят ничего странного в военном присутствии Франции в 11 африканских странах и господстве в них французских предприятий. В этой позиции есть нечто завораживающее, поскольку она отражает мировоззрение, в котором некоторые пользуются привилегиями (в связи с расой, климатом или широтой?). Отношения Франции с бывшими африканскими колониями вовсе не напоминают идиллическое сотрудничество независимых наций, а колониальная история создала целую систему зависимости, без которой африканцы с удовольствием бы обошлись, если бы кто-то потрудился спросить их мнение до колонизации.

Вопреки постколониальной догме эта многогранная зависимость существует и по сей день, потому что завязана на структуры. Ее главное последствие заключается в том, что лишает сути национальную независимость, которая с таким трудом была приобретена в результате антиколониальной борьбы. Страна, чей ВВП уступает обороту французской компании, обладает номинальным, а не реальным суверенитетом. И когда речь заходит о договоре по добыче ресурсов, бывшая метрополия оказывает сильнейшее давление на решения местных политиков. Франция защищает свои интересы, и это совершенно естественно, скажут некоторые. Только вот вопрос в том, уважает ли французское влияние интересы партнеров. Эдуар Филипп (премьер-министр Франции) знает об этом не понаслышке. Контракт между консорциумом «Арева» и правительством Нигера был подписан в тот момент, когда он отвечал за связи с общественностью предприятия. Этот договор был назван возмутительно несправедливым для страны многими нигерийскими организациями и стал толчком для волнений, которые в 2012 году привели к очередному восстанию туарегов по всему Сахелю.

Сложившийся на северо-востоке Нигерии хаос отравляет жизнь во всем регионе. В лагерях беженцев скапливаются миллионы людей, которые спасаются от зверств «Боко Харам». Напитавшийся саудовской пропагандой терроризм бросает вызов этой самой густонаселенной стране на континенте (440 миллионов человек к 2050 году). После катастрофического уничтожения Ливии силами НАТО расположенные южнее Сахары Африканские страны (в частности Мали, Нигер, Чад и ЦАР) стали вотчиной джихадистов. В Южном Судане провозглашение независимости в 2011 году повлекло за собой гражданскую войну, в которой оба лагеря сражаются за контроль над природными богатствами. Это южное сепаратистское государство, которое ведет с Севером бесконечную гражданскую войну, стало плодом американской стратегии в регионе. Это искусственное образование было призвано подорвать влияние Судана, который Вашингтон поместил в список «стран-изгоев». Сегодня Южный Судан лежит в руинах: десятки тысяч погибших, 3 миллиона беженцев, 5 миллионов человек, которые страдают от недоедания.

Дополнить эту страшную картину, разумеется, стоит катастрофическим результатом вторжений войск дяди Сэма в Сомали (1992), Афганистан (2001) и Ирак (2003) с целым ворохом массовых убийств и разрушений во имя «демократии» и «прав человека». Следует также отметить губительные последствия эмбарго, которые вводились подчиненным Вашингтону Западом против всех несогласных подчиниться ему стран: от Кубы до Ирака, от Сирии до Ирана и Венесуэлы. Эмбарго — это оружие богатых против бедных, циничный инструмент развитых стран, которые не дают развиваться другим, отрезая их от международных торговых и финансовых потоков. Вместе с ликвидацией военным путем и дестабилизацией с помощью принесенного извне террора экономическое удушение путем эмбарго становится третьим оружием в арсеналах западного вмешательства. Тысячи венесуэльцев, которые сегодня вынуждены бежать из страны из-за агрессии западных держав при потворстве местной буржуазии, стали последними жертвами экономической войны руководства богатых стран против населения бедных стран.

Достаточно одного взгляда на карту, чтобы понять, что исход этих несчастных людей по всему миру представляет собой горький плод западной политики. Миграционный кризис, о котором сейчас столько пишут СМИ, является делом рук целого множества сил: неоколониальных хищников из западных стран, коррумпированной элиты родных государств беженцев и рабовладельческой мафии транзитных стран. Никакое однобокое объяснение не освобождает тех или иных от ответственности. Как бы то ни было, пока неравный обмен существует, вес структур будет и дальше углублять разрыв между богатыми и бедными. У нас обычно предпочитают игнорировать подводную часть айсберга, однако на нее давно бы уже пора посмотреть. Мигранты — это те, кто остались за бортом в неравном мире, и поэтому единственное решение проблемы — сделать его более справедливым. Миграционный кризис — это тревожный сигнал. Он напоминает об экстренной необходимости развития стран, которые плетутся в хвосте из-за неэффективного управления, разграбления их ресурсов богатыми государствами и отсутствия у них настоящего суверенитета. Китай, Индия и многие азиатские страны в свою очередь добились успеха, потому что разорвали эту цепь зависимости.

Что касается Европы, ни неприятие мигрантов (часть правых сделала это своим главным лозунгом), ни их прием с распростертыми объятьями (этого хотят твердящие о гуманизме левые) не могут быть решением проблемы. Националистическая и гуманитарная идеологии — это два лика бога Януса, которые при этом одинаково слепы. Они ведут к противостоянию и порождают бесплодную горячку, которая только заводит всех в тупик. Столкновение «глобалистов» и «популистов» представляет собой театр теней, который призван скрыть настоящие причины кризиса и влияние структур. Националисты не видят причин неравенства в мире, а гуманитарии не замечают, что довольствуются борьбой с его последствиями. Раз сложение неполных представлений редко позволяет сформировать четкую картину, нужно в срочном порядке переступить через эту фальшивую альтернативу.

На фоне этой слепоты стоит вспомнить о словах Спинозы: «Не смех и не слезы, а понимание». Сострадание позволяет понять происходящее не больше, чем эгоизм. Подталкиваемая нищетой массовая иммиграция не отвечает ничьим интересам. Это не удача и не катастрофа, а проблема, за которую север и юг несут общую ответственность. Нужно взяться за ее решение, перестав игнорировать причины. Вопрос спасения мигрантов не должен даже подниматься, потому что ответ очевиден. Однако этика ответственности должна стоять выше этики убеждений. Лучшее, что можно пожелать тем, кто отправляются в плавание по Средиземному морю в погоне за западным миражом, это внести вклад в развитие их собственных стран. Нам прекрасно известно, какие интересы скрываются за риторикой об отмене границ: те, кто требуют массового приема мигрантов, рассчитывают нажиться на неравном обмене с южными странами. Руководство немецких предприятий (но не только оно) радо появлению послушной рабочей силы, которая, по выражению Маркса, представляет собой запасное оружие капитала.

Закрытое общество не является идеальным, закрытие границ не может быть решением проблемы. Однако суверенитет просто так не дается. Стремление государства сохранить контроль над границами абсолютно легитимно, и именно так поступают все страны за исключением членов ЕС, которые согласились в рамках шенгенской зоны перенести этот контроль на внешние рубежи союза. Сегодня это противоречие приняло взрывоопасный характер, и не факт, что ЕС сможет без последствий его разрешить. Нельзя просто так критиковать тех в Италии и Венгрии, кто решили закрыть доступ к территории страны. Как говорил Аристотель, не будем обсуждать дела скифов: грекам казалось просто смешным пытаться навязать что бы то ни было этому далекому народу. Если вы за суверенитет, нужно идти до конца и признать право государств самостоятельно решать свои дела. Пусть все примут свою ответственность, и коровы будут в безопасности. Италия не решала разрушить Ливию и поддерживать террористов в Сирии. Миграционный кризис является отражением гнусностей всего Запада, однако нельзя не признать, что львиная доля приходится здесь на Париж, Лондон и Вашингтон. «Наши войны, их кровь». Все именно так. Но можно добавить: «Наши войны, их беженцы». Или даже: «Наши войны, наши беженцы». Потому что эти люди едут именно к нам с напрасной надеждой на лучшее будущее.